Комрадс… Девяностокилометровая мечта любого марафонца. Легендарный, самый престижный и массовый ультрамарафон в мире. Вот уже 90 лет в конце мая в ЮАР приезжает 20 000 участников и 3 000 000 зрителей для того, чтобы устроить самый длинный беговой праздник на планете!
Я мечтал поучаствовать в этот безумстве с того момента, как только узнал о нем после своего первого марафона в Париже. И планировал пробежать Комрадс на следующий год после Ironman в 2015, но… из-за тяжелого марафона в Нью Йорке я вывалился из тренировочного процесса на полгода и пришлось отложить свою мечту на потом.
И вот наступило “потом”.
Comrades отличается от любого марафона не только дистанцией, но и тем, что… да всем отличается! И подготовка к ультрамарафону, естественно, тоже совершенно другая…
Подготовка
Готовиться к Комрадс я начал с середины декабря. Ливиу Кроитору, мой тренер, и главный тренер нашего клуба Sporter, вплотную занялся новичками и погрузился в теорию, поэтому мы решили для меня поискать кого-то из ультрамарафонцев.
Таким образом, тренировать меня, балбеса, взялся Леонид Швецов, неоднократный победитель Comrades, установивший рекорд трассы в 2007, который до сих пор не побит (рекорд не побит, а не тренер).
Начали бегать, объемы — около 300 в месяц. Стратегия была такая: примерно раз в месяц бежим марафон в разных странах, чтобы разнообразить монотонность тренировок. Но с одним условием — не выкладываться на 100%. Кто меня знает, поймет, что мне это было сделать трудно, но я дал слово, и понеслось…
На разминку был подземный забег — WineRun в винных подвалах Крикова. Потом был несложный мейджер — Токийский марафон за 3:27, а за ним — марафон Иерусалиме. Там я впервые опробовал новый формат марафонского бега в кайф — мараФАН. Бег в еврейском темпе 7:40 — это весело (видео).
После небольшого отдыха поехал в Рим, где пробежал еще один веселый марафан c друзьями, затем побывал пейсмейкером на Кишиневском марафоне и через неделю поехал в Великобританию. Там за 3:26 пробежал еще один мейджер — Лондонский марафон.
Форма отличная, настрой боевой. И вот тут бы послушать тренера и больше не бегать до Комрадса, но мне все было мало…
Банановое отступление
Однажды мой тренер по плаванию, Виктор Рогут, сказал:
Спортсмен — как фрукт. Главное, вовремя сорвать его с ветки.
За пол года до старта дерево, на котором вырастет чемпион, нужно обильно поливать. Потом поставить подпорки и побелить. Когда появятся маленькие, зеленые бананчики на ветках — защищать от паразитов, удобрять почву и дать много солнышка.
А когда фрукт почти дозрел — его нужно сорвать. Иначе он так и сгниет на дереве. Но фрукт еще не готов к употреблению. Пусть полежит несколько дней на столе и дозреет. И вот тогда, когда на нем появятся коричневые точки, он нальется соком, станет сладким и ароматным и будет понятно, что уже завтра он испортится, именно тогда его и надо слопать.
Так и спортсмен — последние пару недель должен дозревать без тяжелых нагрузок, много кушать, спать и покрываться пятнышками. И только пятнистый спортсмен готов в гонке на 100%.
Так вот, возвращаясь к тренеру: я таки выклянчил у него участие в Wings for Life в Грузии… Забег был отличный, я прибежал 14-ым из 4000, да еще и первым в своей категории 40–45 лет. А Ливиу так вообще — выиграл гонку!
И все бы отлично, если бы спустя неделю я не понял, что немного перезрел… Такой, не первой свежести, бегун. Таких коричневых “атлетов” продают в магазине с 70% скидкой. Но я был еще не полностью испорчен, поэтому собрал пожитки и вместе с Вовкой Ботезату отправился в Африку.
Дурбан
Комрадс проходит ежегодно между двумя городами: Дурбаном (на уровне моря) и Питермарицбургом (700м выше). И каждый год направление меняется. Четные года — «вниз» 88–89 км, нечетные — «вверх» 85–86 км.
За пробег в обе стороны бегун получат специальную медаль — “Back to back”. В этом год стартуем в Дурбане и бежим 89 км.
Дурбан — третий по величине город ЮАР. Сначала нам показалось, что мы попали в Европу — белые люди, приличный сервис, все чисто.
Но позже, когда нас занесло в трущобы, мы увидели немного другой Дурбан — бедный, черный и не самый безопасный.
Мораль — нехер шляться по непонятным местам, живи себе в цивилизованном центре и не пугай людей.
За день до старта решил пробежаться по песку. Вообще, в Дурбане в конце мая (не знаю как в другое время) бегают людей больше, чем ходят. Толпы по пляжу, набережной, по дорогам и паркам — я такого не видел даже в Нью Йорке, который считается столицей бега.
Профики, толстые бабы, молодежь и старики, черные и белые, быстрые и медленные — весь город кишит бегунами. Про Комрадс говорят везде: на улицах, в отеле, в лифте, весь город живет этим. Когда хороший бегун умирает, он, наверное, попадает именно в такой город…
EXPO
Регистрация прошла на ура. Для иностранцев отдельное окошко, где без очереди можно получить чип, биб и рюкзак.
Отдельно цепляют на руку браслет “интернешнл”, и теперь я могу тусоваться в зоне отдыха (иностранцы платят намного больше местных за участие). Здесь же Вова получил браслет “СМИ” — теперь он аккредитованный журналист!
На выставке, кроме четкой организованной регистрации, было любопытно понаблюдать за тусовкой в Green Number Shop — магазине, где могут отовариваться только бегуны с зелеными номерками (такие дают тем, кто пробежал Комрадс 10 раз). Там своя элитная тусовка, специальные майки, сувенирка и аксессуары. Типа VIP терминала в аэропортах. За маркетинг — зачет.
А вот толпа марафонцев стоит, пуская слюни перед бутиком, который продает доски для медалей комрадс. Вся беговая жизнь на одной доске. Хочешь стать марафонцем-нумизматом — добро пожаловать в ЮАР! Я тоже помечтал немного, как было бы здорово заполнить такую доску разными медалями и вспоминать потом каждую гонку.
Кстати, я еще не рассказывал о том, что на финише Комрадса ты можешь получить 6 разных медалей в зависимости от времени прибытия:
Я планирую пробежать быстрее 9 часов и, соответсвенно, не откажусь от медали Билла Роуэна. Если предложат, конечно.
Вернувшись в реальность, пошел дальше искать счастье на экспо и вскоре набрел на палатку Bonitas Comrades (спонсор ультрамарафона).
Он предлагал бесплатное медицинское обследование — рост, вес, давление, пульс, анализ крови на сахар и гемоглобин. Убедившись, что у меня достаточно здоровья, чтобы часть оставить на трассе, пошли дальше.
Вот еще несколько фоток с экспо:
А вечером мы с Вовкой пошли ремонтировать мою Ахиллесову пяту.
С пяткой у меня проблема тянется не первый год — периодически ноет после бега. Поэтому я решил, во-первых, купить ей силиконовую подушку в кроссовки, и, во-вторых, — затейпить.
Вовка, ты все-таки оху..ный кинетотерапевт, пятка — единственный орган, который не пострадал во время гонки.
Вечер
Вечером, в субботу, разложил все свои причиндалы, а их в этот раз оказалось много, и начал планировать питание.
Гели терпеть не могу, поэтому лопаю то, что вкусно.
Однажды я задал себе вопрос, а сколько килокалорий в конфете? Вскоре я уже знал, что в обычной шоколадной конфете 70 ккал. Значит, мне нужно лопать 3 штуки в час.
Ну и конечно, даже любимые конфеты надоедают после 40 километров, поэтому буду забрасывать угли, которые найду вдоль дороги. Особенно хочу картоху вареную с солью попробовать.
Взял 9 соляных капсул, по одной на десятку. Обезболивающее, лоперамид, батончики для разнообразия.
Но на самом деле, перекладывая тряпки, гели и конфеты, я думал не о них. Честно говоря, я сильно переживал. Как в первый раз на марафоне в Париже. Смогу ли? Правильно ли распределю силы? И что будет со мной после 42?
А уже перед “сном”, ворочаясь в постели, придумал себе вот такую стратегию-мантру:
не проспать. стартовать. не гнать. бежать.
жрать. бежать. по пять сорок пять. гулять. обливать, не блевать. дожимать, стонать. шкандыбать. финиш пересекать. и потом долго-долго лежать. В общем, не облажать.
Утро
Утро началось в 2 часа ночи, когда прозвенел будильник, извещая о начале этого длинного дня. Спал всего 4 часа, но и это неплохо. Натянув на себя одежду, нацепив 2 номерка с обеих сторон туловища (интересно, зачем это нужно?) и распихав конфеты, гели и солевые таблетки по карманам пошли завтракать.
Набив пузо кашей с джемом, мы, вместе с десятком других молчаливых ультра-марафонцев, поехали на такси к автобусам, которые должны отвезти нас в Питермарицбург. Со всего города стекались бегуны и автобусы отходили постоянно.
План
Ехали часа полтора, и у меня было время разработать стратегию для неравной битвы со Здравым Смыслом.
Пока он не переживает за происходящее, но я понимаю, что скоро все изменится, и мне нужно быть готовым.
Итак, для начала я решил разбить дистанцию на 6 кусков по 15 км. Очень удобно. И назвать их так: Разминка, Полумарафон, Марафон, Заминка, Отдых и Финиш. Неправда ли, звучит совсем не страшно?
Во-вторых, запланировать раскладку сил по холмам, пять больших (Big five Comrades) — Polly Shorts, Inchanga, Botha’s Hill, Field’s Hill и суровый Cowies Hill и кучка маленьких. А вообще, я не припомню ни одного плоского участка, даже иногда говорят, что Comrades похож на стиральную доску. Ага, об которую сотрутся мечты о легкой гонке.
И вот когда я представлял себя ползущим к финишу, мы подъехали к старту. На улице темнота, хоть глаз выколи. Бегуны реками стекаются к старту — в свете прожекторов видна арка, загоны (у меня был С) и писающие по всем углам черные ребята.
Времени остается мало, и нужно найти свой гейт за 15 минут до старта — иначе гейты закроют, и придется стартовать в самом конце, а это добавит десятки минут к результату. На комрадсе отсутствует netto time (время с пересечения старт до пересечения финиша), есть только brutto (от выстрела до пресечения финиша), и никого не интересует, сколько времени ты стоял в двадцатитысячной очереди, прежде чем пересек стартовую линию.
Успеваю забежать в гейт, выдыхаю, успокаиваюсь. Настроение приподнятое, я бы сказал бодрое, или даже возбужденно-одухотворенное, от того, что скоро произойдет — ведь я представлял себе этот день последние полгода.
Стою плечом к плечу с черными парнями — а здесь их раз в 10 больше чем белых. Все улыбаются, желают удачи. Вспоминаю Нью Йорк — тоже темно и холодно и также трясет от волнения и предвкушения.
Начинает звучать музыка — сначала гимн ЮАР, потом национальная песня Shosholoza, которую я старался, как мог, продудеть вместе со всеми, вот ее перевод:
Иди вперёд, Иди вперёд
К тем горам, Поезд из Южной Африки.
Иди вперёд, Иди вперёд,
Ты бежишь прочь,
Ты бежишь прочь
К тем горам, Поезд из Южной Африки…
Мурашки по телу от этой атмосферы, музыки и понимания, что ты на другом конце света, ночью, в окружении афроамериканцев поешь их национальную песню, чтобы через 5 минут отправиться в самое длинное путешествие в твоей жизни…
Звучит традиционный крик петуха, который впервые в 1948 году выдал один из бегунов, и…
Выстрел! 0–15км
Ну думаю, началось приключение…
Темно, только вокруг кто-то бежит и неровно дышит. Бежим по Питермарецбургу— в темноте нас приветствуют местные жители, которые не поленились выйти ночью на дорогу, чтобы поддержать нас. Некоторые стоят с детьми. В полшестого утра. Мысленно аплодирую.
Вокруг шелест накидок, но вижу только дышащие тени — черные ребята ночью плохо видны. Бегу себе по 5:30, легко, задорно, любуюсь рассветом над Африкой, все системы работают отлично — пить, есть, писать, какать, блевать не хочу и легко вбегаю на первый холм — Polly Shorts.
Стартовый адреналин улетучился, разговоры вокруг стихли, только шлепки ног, длинные тени и встающее солнце над Африкой.
Вижу табличку 80 километров — это километры, оставшиеся до финиша. Ерунда осталась…
Ближе к 10 км потеплело, и все начинают раздеваться, выкидывая куртки и свитера на обочину. Тут же вся одежда с радостью собирается зрителями. Они, кстати, стоят даже тут, далеко за городом.
Начинаю лопать конфеты — мой стратегический запас.
15–30км
Чувствую себя на 900 000 баксов, народ, вижу, бодренько трусит рядом, пока никто не идет.
Что меня поразило здесь — так это пункты питания. Во-первых их 46! штук на трассе, а во-вторых, как же четко они работают. Можно бежать вообще без ничего — все равно каждые два км (10–15 мин бега) к твоим услугам вода, еда, массаж, врачи, полиция, и тенек, если решил вздремнуть.
Кстати о воде. Где я только не бегал, нигде не видел такой удобной подачи воды. Полиэтиленовый пакетик, емкостью примерно 150 мл. Зубами отрываешь уголок и высасываешь воду или изотоник, не пролив ни капли, и на любой скорости. Все просто. С середины дистанции на всех пунктах я брал два — один внутрь, другой наружу.
От нечего делать рассматриваю бегунов и только теперь понимаю, зачем нужен номерок на спине. Все просто — я вижу, кто передо мной. Как его зовут, из какого загона (а значит, его примерные возможности), иностранец или местный (по цвету) и самое интересное— сколько раз он пробежал Comrades. Мне встречались уникальные дядьки с цифрами более 30 на номерке. Потрясающе.
За охотой на большие цифры на майках, не заметил как пролетела тридцатка. Следующие пятнадцать км тоже не обещают ничего страшного, бывали мы там не раз.
30–45км
Холмы идут один за другим. Вверх, вниииз, ввеерх, внииз. Мне обещали боли в квадрицепсах, но пока, тьфу-тьфу, не болят.
Конфеты залетают одна за другой в топку, но хочется и нормальной еды. Мне много говорили про вареную картошку на комрадсе, поэтому как только я ее увидел, набил ей рот. Вкуснятина, скажу я вам, молодая, рассыпчатая, с солью, ммм…
Где-то около 38км нас ждали дети. Это не просто африканские сорванцы, это дети-инвалиды из приюта Ethembeni. Comrades — один из главных спонсоров приюта, и каждый год детей выводят (а некоторых выносят) поприветствовать бегунов.
Еще одна из традиций этого культового забега — угощать этих ребят сладостями, дарить сувениры или немного денег. Я отдал им оставшиеся конфеты Романица.
Это очень сильный пинок под зад, когда тебе кажется, что тебе тяжело, и тут видишь ребенка в инвалидном кресле, сразу понимаешь, что все в твоей жизни прекрасно и удивительно, и перестань, бл..ть, себя жалеть!
Вообще, на комрадсе очень много детей. Школы выводят сюда парадно одетых учеников, и те протягивают свои ладошки, что бы по ним хлопнули бегуны.
Местная босоногая детвора бегает рядом — передо мной один пацаненок бежал километра три. Некоторые группы поют и танцуют, даже одно маленькое театральное представление видел. И все, как один, желают тебе добежать и не сдаваться.
Вот и марафон позади, пробежал за 3:48. Иду на 8:15 примерно. Но понимаю, что это временное явление, это скоро пройдет и мысленно добавляю полчаса к результату. Ну, 8:45 тоже не плохо. Впереди Inchanga Hill. А пока я готовлюсь к штурму, обгоняю черного парня с протезом вместо ноги… Крутяк! Это добавляет сил.
Забрался на Инчангу с трудом. Появились первые недобрые признаки в ногах, пульс около 150, сердце пока не напрягается.
Ровно на середине дистанции я уперся в стену. Но не в ту, марафонскую, о которой столько написано, а в мемориальную — Wall of honour on the Comrades.
Она состоит из булыжников, на которых прикреплена табличка с именем и номером участника. Желтые — для обычных бегунов, зеленые — для членов клуба Green Number (пробежавших гонку 10 раз).
Если ты пробежал Комрадс хоть один раз — можешь и ты заказать такой булыжник со своим именем.
45–60км
Солнце уже высоко, и мы начинаем нагреваться, потеть, терять соли и уставать. Это видно по соседям — на всех пунктах останавливаемся, обливаемся водой, жадно пьем.
Вот 55 километр, держу средний темп 5:30 и штурмую последний холм перед пологим длиииииным спуском.
А в голове крутится песенка из детского мультика:
Солнце поднимается, поднимается.
Ноги забиваются, забиваются…
Всюду радостные лица,
Вместе будем “веселиться”,
С целым миром подружиться
Поможет эта песня!
А лица и вправду вокруг радостные. Такой поддержки я не встречал нигде. Даже Нью Йорк марафон с его известными на весь мир болельщиками, встал в моем рейтинге на второе место. Да и сами бегуны не отстают:
Это что-то невообразимое — вдоль трассы длинной 90 км почти постоянно стоят люди. Говорят, их приходит сюда более трех миллионов, и это без организаторов и волонтеров!
Но цепляет даже не количество, а отношение людей к тебе — оно очень искреннее, дружелюбное и открытое. Эти люди не просто вышли сюда, чтобы скандировать “Давай, Вася!”.
Они готовятся, приносят с собой еду, воду, лед, покупают за свои деньги колу, гели, апельсины, варят картошку, жарят стейки, пекут печенье и наивно пытаются накормить тебя сосисками с пивом
Они приходят с детьми, со стариками, с друзьями и родственниками, раскладывают шезлонги, мангалы, холодильники со льдом и весь день проводят на солнцепеке, только чтобы помочь кому-то добежать быстрее. Это очень круто, я нутром чувствовал это единство, эту поддержку, эту искренность, и она давала силы. Блин, какая все-таки крутая гонка…
Итак я лечу вниз, к отметке 60 км. Начинают болеть ноги, и именно там, где мне и обещал Лёня. Стараюсь не забывать про каденс — бегу вниз, часто переставляя ноги, чтобы не делать длинных болезненных ударов пяткой.
Чувствую усталость, ноги начинают наливаться тяжестью, но, судя по тому, что вижу вокруг, у меня все ок. На обочине стали появляться первые жертвы Комрадса. Кто-то стоит, кто-то сидит на траве и тянет ногу — судорога, некоторые уже просто лежат. Надеюсь, у меня хватит дури добежать до финиша…
60–75км
Солнце в зените, и начинает припекать. По ощущениям градусов 30. А ты бежишь вниз, не зная, что тебя ждет — ведь так далеко ты еще не забегал… И слышишь только свои шаги, прерываемые криками поддержки ребят у мангалов с пивом.
Вообще, все 90 км, ты находишься в центре внимания и постоянно слышишь:
— Dmitri, good run! Dmitri, well done! Dmitri, look great!
Первые 500 кричалок тебя улыбают и бодрят, следущая тысяча оставляет равнодушным, а вот потом эти словесные пинки начинают немного раздражать.
Особенно на 85-ом км, когда ты, в полу-обморочном состоянии, заплетающимися ногами и потухшим взором, пытаешься перейти с шага на… быстрый шаг, а тебе кричат “Дмитрий, отлично выглядишь!” — это воспринимается как, ну мягко говоря, легкий сарказм.
Это как если бы при освобождения полуживых узников Освенцима в 1945 г. русские солдаты похлопывали их по плечу: — Отлично выглядишь!
Но в ЮАР тебя действительно хотят поддержать, и сейчас, после гонки, я готов пожать руку каждому из них. Спасибо, вы самые крутые!
А бежать вниз все тяжелее. Что за дебильная идея назвать этот участок “Отдых”??? К усиливающейся боли в четырехглавых добавляется боль в большом пальце ноги. Говорили мне умные люди — Бери кроссовки на пол-размера больше. Ну я и взял. А надо было на целый размер.
Терплю. Начинаю тихонько напевать
…Нас оставалось только трое из 18 ребят…”
Отпускает вроде…
Ближе к 70 км дела все хуже. Ноги уже деревянные. Такой Пиннокио стайл…И тут кого я вижу…массажисты! Ковыляю к ним — ребята, выручайте! Двое из ларца, одинаковы с лица, подскакивают и начинают колдовать над твоими деревяшками.
Спрей, массаж, лед, опять массаж… Я испытал такое наслаждение и блаженство, что мое лицо в тот момент могло бы украсить обложку любого порно журнала.
Бежать становиться полегче, но впереди последний большой холм — Cowies Hill. Средний темп 5:35. Есть запас, и это меня расслабляет.
Здравый смысл, пользуясь случаем шепчет:
— Переходи на шаг, мы успеем за 9 часов, брось ты эту затею с бегом, посмотри — все давно пешком идут.
— И вправду, идут… Ладно, но только на эту горку…
Вхожу, периодически делая жалкие попытки взбегать. Пытаюсь перекусить — безуспешно, твердую еду организм уже не принимает.
75–90км
Идут уже практически все — очень хороший повод не отрываться от коллектива, что я периодически и делаю. Темп падает до 6:30, в горку иду без зазрения совести. Более того, я даже жду холмиков, чтобы честно пройтись. Ведь идти вниз со спуска— это не серьезно…
Не думал раньше, как больно бывает бежать с горки. Каждый шаг — как нож в квадрицепс. Общее состояние тоже не айс, хотя айс сейчас был бы как раз в тему… Бо на солнце уже 30 град.
Останавливаюсь на каждом пункте водопоя, пью 2–3 стакана колы (дети, не читайте это), выливаю на голову 2 пакета воды, грустно улыбаюсь что-то радостно кричащим мне людям и со скрипом (я его реально слышал) продолжаю свой “бег”.
Кстати, уже который раз убеждаюсь, что лучшее, что есть, точнее пить, для спортсменов на гонке — это кола. Когда ты уже ничего не можешь принимать внутрь, кола входит, открывая дверь ногой. Спасибо. Даже не знаю кому, но спасибо за этот чудесный напиток.
Волонтеры, вообще молодцы, понимая, что не все бегуны после 75 километра понимают, зачем они тут, протягивая тебе воду, смотрят в глаза и кричат — ВОДА! Ты сосредотачиваешься, напрягаешь мозг, картинка пакетика воды и слова “вода” резонируют, и ты, радостно улыбаясь, хватаешь его и выливаешь себе в рот. Это, и вправду, важно озвучивать на таких дистанциях.
Время растягивается как жвачка. На 82 км отмечаю, что у организаторов особое чувство юмора — в конце ставить километровые отметки не через один км, а через три. Зачем так смеяться над несчастными бегунами, тяжело ведь… Злая шутка, нехорошая…Вижу, и часы мне подменили — километры тоже стали в три раза длиннее.
Здравый смысл усмехается:
— Ты видел себя со стороны? Выглядишь глупо — бежишь, как хромая кобыла, руки трясутся, голова не держится, слюни текут. Фууу.
Давай гордо пойдем, и так будем смотреть вокруг, чтобы все понимали — мы идем не потому что сдулись, а просто хотим побольше уделить внимания публике и вообще не хотим расставаться с гонкой. Блин, как же это заманчиво звучит… И логично. Но поздно. Остались какие-то 7 км, и врядли мне будет хуже. А слюни я вытру.
Финиш
И вот Зеленая миля, последняя перед финишем. Милое название, но ей бы лучше подошло Черная. Потому как в глазах темно, ноги подкашиваются, в голове обрывки какой-то песни — роща, дымятся 18 ребят, и про 6-ой безымянный холм на Комрадсе…
Здесь должна быть фотография с бессмысленным и безразличным взглядом, смотрящим в бесконечность. Но мне тогда было все-равно, и я не снимал…
Мотивация исчезла полностью. Растворилась в литрах пота и втоптана в расплавленный асфальт Африки сотней тысяч шагов.
И мне уже все равно, какое будет у меня время, будет ли финиш с флагом или без, место, медаль, и даже дисквалификация не пугала так, как необходимость пробежать еще хотя бы один километр.
Боли уже не было — была только вязкая пустота и полная опустошенность.
Из ступора меня вывел крик — ДИМААА!
Оглядываюсь и вижу Вовку, который машет флагом, бегу к нему, он кидает мне флаг, тот не долетает до меня и падает на землю. Казалось бы, ну и что? Подбери и беги себе дальше, да? А ты попробуй присядь после 90 км бега.
Пока я его поднимал, близстоящая публика увеличила свой словарный запас русского языка на десяток слов, о значении которых им лучше не догадываться.
На разворачивание стяга ушло наверное минут сорок по внутренним часам, и вот я забегаю на стадион, поднимаю флаг, ускоряюсь и, делая классическое лицо а-ля “финиширую, как будто пробежал стометровку в темпе 7:40”, пересекаю финишную арку.
Отдых
Мне вешают медаль и… Тут должно быть описание, что было между пересечением финиша и зоной отдыха, но его нет, потому что я этот период не помню, простите… Но он точно был, ведь я же как-то сам дошел туда .
И вот я лежу на траве и смотрю на солнце. Я ЛЕЖУ и улыбаюсь солнышку. И мне никуда не надо бежать. Это самое прекрасное ощущение, которое я испытывал за последние, хм, ну не знаю, наверное 4 года, когда я бежал свою первую пятерку на пульсе 200 и упал после финиша.
Я был такой не один — кто-то оперся на мое плечо, чтобы сесть рядом, кто-то лежит лицом вниз, один чувак выкидает свои кроссовки через забор, кто-то несет поднос с едой и роняет его, короче зона для калек. Накормили, напоили, вручили желтую розу (к чему бы это?).
Вообще, организация ивента чумовая — все на высочайшем уровне. Зона отдыха, горячая еда, напитки, логистика, все очень хорошо. Я бы поставил 6 звезд. Неожиданно было в Африке такое увидеть. Ничем не слабее марафонов Нью Йорка, Токио или Ironman в Цюрихе.
А пока мы пьянствуем, спустя 12 часов после старта, на стадионе в Дурбане разворачивается самая драматичная часть гонки — Comrades 12 cut-off. Ровно 5:29:50 вечера судья, стоящий спиной к финиширующим бегунам, чтобы быть беспристрастным, поднимает пистолет вверх и начинается обратный отсчет. 10, 9, 8… Стадион ревет, финиширующие несутся со всех ног, чтобы успеть, 7, 6, 5… — зрители на трибунах встают, некоторые бегуны падают, кто-то ползет, 4, 3, 2… — хором кричит многотысячная толпа, последний успевший падает на руки судей, 1, 0, ба-баах, и в ту же секунду маршалы берутся за руки и закрывают финишный створ.
Вообще, на «The Comrades» есть два главных героя — это победитель гонки и тот, кто первым не вложился в 12 часов. Он не получает ничего, но становится знаменитостью, у него берут интервью телеканалы, его фото публикуют в газетах, и он получает всеобщее уважение.
Ведь он год тренировался, мечтал об этом дне, бежал 12 часов в 30-градусную жару, порвал себе ноги, не сдавался и верил, что успеет, прибежал в полубессознательном состоянии и… и… ему не хватило всего одной секунды, чтобы получить медаль и записать свое имя в финишный протокол.
Какая ирония.
Кстати, по статистике из 20 000 стартовавших, около половины участников финишируют между 10 и 12 часами, а примерно 15% не успевают выбежать из 12 часов.
Постскриптум
Итак, какие у нас потери: черный ноготь — одна штука, мазоляка водяная — две штуки, порваные квадрицепсы — пара и сильно помятый имуннитет (как оказалось позже).
А еще я потерял видео… Бежал с GoPro, периодически снимая свою “счастливую” потную рожу и африканский пейзаж. Но иногда хотелось иметь общий план, поэтому я периодически донимал бегущих рядом поснимать меня. Так вот, стоило все-таки обращать внимание, на что они нажимают… А вручение медали — вообще эпик фейл: вручил волонтерше камеру не той стороной, в итоге — вот что я увидел дома:
Но это все мелочи, ведь главное, я получил то, зачем приехал сюда. Для меня Comrades стал беговым рестартом, соревнованием, которое в какой-то степени подводит черту под всеми ранее сделанными результатами. Это, наверное, обновление моей беговой прошивки. Теперь я ультрамарафонец. И теперь знаю, что находится за пределами 42 километров.
Знаю, что боль приходит и уходит, что главное в гонке — это сила характера, а не квадрицепсов, и то, что если ты можешь бежать — ты уже должен быть благодарен небесам.
А Marathon Des Sables, который я собираюсь пробежать следующей весной, уже не кажется чем-то невозможным.
Я влюбился в эту гонку с первого взгляда— это настоящее Соревнование. С собой, со своими страхами и болью. Обязательно сюда вернусь. И надеюсь, что уже не один, а со своими комрадсами и килограммом конфет Романица…
