—Здравствуйте! Вы смотрите программу «Вечерний разговор», ведущий программы Станислав Выжга. Мир полон возможностей, они встречаются на каждом шагу, но не каждый из нас способен эти возможности увидеть. Многим людям, видимо, не дано это, либо им кажется, что надо дождаться, когда двери откроются, и тогда ты возьмешь то, что судьба, жизнь тебе предложат. Но есть возможности, которые могут быть не встречены, не найдены, а созданы. Сегодняшний разговор о человеческих возможностях я предлагаю провести с нашим гостем. Гость программы Дмитрий Волошин — бизнесмен, сегодня уже и Ironman, если я позволю такое выражение. Мы об этом тоже поговорим, что означает такое новое слово в спортивном лексиконе. Вы человек, который умеет и способен создавать возможности, умеет их находить, преодолевать различные трудности, исходя из того портрета, который я себе нарисовал, готовясь к этой встрече. Я говорил: «Ironman». В интернет-блоге, который я прочитал накануне этой программы вы говорите о том, что готовитесь стать Ironman. Что это такое?
— Ironman — это удивительное и очень яркое событие в жизни любого человека, кто осмелится претендовать на это звание, которое заключается в том, что человек должен проплыть 4 километра, потом сесть на велосипед, проехать 180 километров, и после этого одеть кроссовки и пробежать марафон.
—Триатлон такой?
—Да, это триатлон. Это дистанция триатлона, которая называется Ironman, и она считается не самой большой, но очень популярной, потому что еще есть ультра Ironman, дека, где подряд десять дней делается одно и то же. Но самый популярный, сильный формат это Ironman — такой очень большой бренд.
—Сколько человек одновременно участвует в таком забеге? И во имя чего эти люди, вы, в частности, приходите…
— Мой самый любимый вопрос: «Зачем вы это делаете?» У всех людей, которые занимаются этим, есть один общий критерий, который их всех связывает: они хотят убедиться в том, что их тело способно намного больше, чем они раньше о нем думали. Когда кому-то говоришь, или когда сам узнаешь об этом соревновании, тебе кажется, что это невозможно сделать, это могут только суперлюди делать. Но если ты заболеваешь этой болезнью, двигаешься к ней шаг за шагом…
—Наверное, надо иметь спортивную биографию, что-то должно подтолкнуть тебя к этому?
— Необязательно. 90% это абсолютные любители, просто люди, которые дошли до какого-то периода своей жизни, которым нужно что-то себе… показать, что они…
— Самим себе доказать?
—Да, доказать, на что они способны. Это поголовное большинство, это любительский спорт. У них даже нет призовых, ты платишь сам за то, чтобы участвовать — ты платишь, а не тебе платят. И люди этим занимаются не для того, чтобы зарабатывать деньги, а для того, чтобы их тратить.
—Что самое интересное и самое тяжелое в этой дистанции?
—Я считаю, что человек становится Ironman не когда проходит дистанцию, а когда он стоит на старте.
—То есть, когда он решился?
—Да, когда у него за плечами уже есть три года тренировок, и когда он уже приехал, заплатил взнос, стоит и ждет сигнала, когда выстрелит пушка, он уже Ironman, потому что он уже готов пройти этудистанцию, и он уже сделал весь этот огромный, сложный путь. Не 14 часов отделяет его, а эти три года. Поэтому и называется железным человеком, потому что он эти три года тренировался.
—Ненадолго ваши спортивные достижения отодвинем в сторону. Вы стали известны как бизнесмен, делали шаги на ниве предпринимательства, и я так понимаю, что одними из первых ваших проектов были интернет-проекты. Не знаю, могу ли я себе позволить такое сравнение — вы чемпион по созданию интернет сайтов?
—Мне не нравится понятие «бизнесмен». Бизнесмен это человек, который занимается предпринимательской деятельностью для того, чтобы заработать денег. То есть бизнес это дело, которое приносит деньги. Если дело денег не приносит, это не бизнес. Я не занимаюсь и не занимался никогда чем-либо ради денег. Изначально все проекты, которые были сделаны, были сделаны потому, что мне казалось, что это кому-то будет нужно, кому-то это будет интересно, и Молдова нуждается в таких вещах, как доска объявлений качественная, как форум. Потом получилось так, что эти проекты стали приносить деньги. Это здорово, но это дополнительный бонус. Это был не основной бизнес, не первый бизнес, которым я занимался.
—А с чего начинали?
—Первое мое занятие — я начал делать рекламные ролики, в далеком 1997 году начал заниматься рекламой и компьютерной графикой, в частности. Тогда компьютерной графикой у нас в стране практически никто не занимался. Немного PnP это делал, Diver Studio делал анимацию классическую. А я сделал акцент на 3D графику, и тогда преуспевал в этой области. Сидя дома делал рекламные ролики.
—Сегодня развивается это направление?
—Сегодня я это направление свернул потому я занимался им как бизнесом, то есть делом, которое просто приносит деньги. И более того, бизнесом не прибыльным, потому что все деньги, которые зарабатывал, я раздавал ребятам зарплату, платил за аренду, за компьютер и за электричество, и оставались копейки какие-то. Я не видел смысла, чтобы ребята (20-30 человек) прожили всю свою жизнь вместе со мной, не поняв, на что они свою жизнь потратили. Просто, чтобы кормить свою семью. Я считаю, это неправильно. У человека должна быть какая-то безбашенная абсолютно цель, красивая, чтобы он мог о ней потом рассказывать своим внукам.
—Этим шагам вы практически поставили их перед выбором: «Что делать дальше?» Если для себя вы определились, то им что было предложено?
—Им было предложено: «Ребята, в этом году мы прекращаем производство 3D-графики». Хотя на тот момент мы были одной из ведущих, самой крутой студией по 3D-графике в Молдове: дорогущей, качественной. Все было здорово. Но мы понимаем, что это потолок, больше ничего не будет. Поэтому я сказал: «Ребята, я предлагаю вам отказаться от производства рекламных роликов в пользу того, чтобы делать свой молдавский мультфильм. Это никак не отразится на вашей зарплате, но вы должны понимать, что мне будет тяжело поднимать вам зарплаты, потому что этот проект некоммерческий абсолютно, но вы и мы его делаем потому, что чувствуем, что нужно что-то делать, и нам нравится это делать».
—Этот расчет оправдал себя, что замахнувшись на анимационный проект, исходя из таких заданий, которые вы себе поставили, чтобы это было интересно и важно для тех, кому… для собственной страны, будем так говорить?
—Безусловно.
—Оно оправдало себя или нет?
—Да. Во-первых, к тому времени студия находилась в небольшой стагнации. Если с точки зрения финансов все было хорошо, с мотивацией у ребят были достаточные проблемы. У нас периодически возникали конфликты, потому что нужно было работать по выходным, по ночам, дедлайны постоянно давили. И очень была тяжелая психологическая атмосфера в офисе. После того, как мы начали заниматься мультфильмом, дедлайны ушли на второй план, исчезли агентства, исчезли клиенты, исчезли тупые какие-то совершенно задачи, которые никто не понимал, зачем он делает. Мы начали делать что-то большое и красивое. У ребят загорелись глаза, студия стало расти, как ни странно, мы открыли школу, в которой начали учить новых ребят. И как ни странно (как устроена интересно вселенная), что когда ты делаешь то, что ты любишь, и то, что нужно не только тебе, но и окружающим, тебе космос начинает каким-то образом помогать это делать. В частности, наш проект «999», про который вы знаете, как раз пошел в рост, и деньги, которые мы зарабатывали с них, мы инвестировали в мультфильмы. Получилось, что один бизнес стал кормить другой.
—Космос открывает порталы. Мультфильм ответил взаимностью? Кроме какого-то духовного удовлетворения, или премии…
—Мы не ставили цель зарабатывать на мультфильме, потому что заработать на пятиминутном мультфильме абсолютно невозможно. Можно заработать только славу, какие-то аплодисменты, какие-то статуэтки красивые, сертификаты, но денег на этом заработать невозможно, это абсолютный минус. Но мы безусловно планируем, что сделаем три-четыре мультфильма, с более и более классным качеством, на нас обратят внимание продюсеры и мы уже сможем делать какую-то более большой, более грандиозный проект.
—Вас знают по мультфильму «Диджей смерть» — так называется?
—Джи.
— … и мультфильму «Цыгане». А как они создавались? Что первичнее все- таки: сценарий, идея или желание что-то красивое создать? Почему, например, не взяли что-нибудь из молдавского этноса. Если для родной страны, можно было взять что то из молдавского этноса страны : Tandala Si Pacala ,Fat frumos,Ileana cosanzeana.
—Мы делаем не совсем детские мультфильмы, у нас все-таки мультфильмы для взрослых.
—Это такая щекотливая… Это мультфильмы для взрослых или кино для взрослых? Это, наверное…
—Нет, это не adult, это без глупостей, но просто для людей… То есть ребенок некоторые шутки может не понять из этих мультфильм. Мы делаем для тинэйджеров и выше, 14+.
Я хочу сказать, что нам показалось важным делать то, к чему у нас лично лежит душа. Так получилось, что нам нравится именно такой продукт. Возможно, Tandala Si Pacala более коммерчески были выгодны, мы могли бы делать сериал, обклеить дневники школьников молдавских ими, и иметь будет коммерческий успех. Но лично мы далеки от этого (наша студия). Нам интересно делать продукт более взрослый, более философский, с подтекстом, и мы делаем его.
—Может быть, просто найти или заказать у тех или иных авторов идеи, потому что тот гротеск, который вы вытащили и анимировали, несомненно, привлекателен, есть много интересного. По количеству просмотров на YouTube можно понять, что есть интерес к такому виду работы. Не беру на себя функцию давать советы, это мое личное пожелание: использовать литературное наследие своего народа, потому что наверняка могли бы применить здесь немало своих возможностей, талантов. А если забежать вперед, то о чем-то еще новом задумывались, о каких-то новых анимационных проектах?
—Безусловно. Буквально сейчас я ездил на соревнования в Египет по фридайвингу, и когда я ехал обратно, мне пришла в голову идея мультфильма про марафон.
—Почему, когда бежишь в марафоне 42 километра по Парижу, там идея не пришла?
—Когда бежишь марафон по Парижу, ты думаешь как бы добежать марафон по Парижу. Ты не видишь ни красоту, которая вокруг тебя творится, ни людей, которые вокруг тебя. На 35 километре у тебя отключается мозг и все. А до этого ты считаешь, смотришь темп, время, что съесть, что выпить, вовремя — там не до этого. Обычно мысли приходят на легких тренировках, когда ты восстанавливаешься. На тренировке бегаешь, приходят мысли в голову.
—Так вот, возвращаясь из Египта, какая идея?
—Идея какая? Пришла мысль в голову, что можно было бы сделать замечательный мультфильм, в котором показан марафон как жизнь. То есть начинает бежать четырехлетний пацан, и потом видно, как у него появляются друзья, бегут рядом с ним, потом девчонок дергает за косички…
—Кто-то сдается на дистанции.
—Потом вырастает, кто-то спадает, да, потом он с девушкой бежит вместе, потом в горку — работа начинается, там конкуренты у него появляется. И так вся жизнь проходит, и он в конце финиширует стариком. А когда пересекает финишную ленту, мы заходим, и опять выбегает пацан четырехлетний, и все начинается заново.
—Нечто подобное пытались визуализировать кинематографисты Голливуда. Есть такая лента, называется «Нью-Йорк, я тебя люблю», около 14 новелл. Они примерно, если отследить, то сюжеты взяты из разных вузов возрастных групп. Десятая новелла, например, про очень пожилых людей, про такое небольшое… про любовь на исходе.
— Мне больше нравится «Париж, я люблю тебя».
—Да, есть такой фильм. Видимо, американцы решили аналогию свою сделать, свой ответ.
—Я кишинёвский бы сделал сборник новелл. Я говорил с Кобылянским, он говорит: «У меня есть пара идей». Я говорю: «У меня тоже пара идей есть». Но будет очень тяжело. Государство точно не поможет. А чтобы снять несколько короткометражек нужна куча денег.
—Карманных денег не хватит.
—Да. И нужно 10 режиссеров найти нормальных, это тоже проблема.
—Я думаю, что мир не терпит пустоты, и рано или поздно появятся такие светлые головы у нас, которые может быть…
—Проблема страны не в том, у нас нет талантливых людей —они же уезжают сразу. Если он талантливый и умный, он понимает, что он может реализовать себя в Москве той же самой или в Париже намного быстрее, эффективнее, чем здесь.
—Испытываете профессиональный голод в своем бизнесе?
—Безусловно. Разве есть люди, которые не испытывают в нашей стране? Жуткий. Мы и школу для этого открыли, чтобы учить молодежь что-то делать, потому что ничего готового нет.
— А перспектива что человек, выучившись в этой школе — юноша или девушка — останутся?
— В Молдове им идти больше некуда, но мы не можем запретить ему, конечно, поехать в Москву. Но что интересно, характерно, сейчас был один большой ивент в Москве по компьютерной графике, собирались 3D-ники со всего СНГ, были конференции, они знакомились. Поехали наши ребята туда, приехали, сказали: «Дима, и что мы туда поехали? Мы ничего нового для себя не узнали».
—То есть, вы все умеете.
—Это показатель, что мы делаем продукты, которые в СНГ никто не делает. Опять же, только из-за того, что они не коммерциализированные, и мы делаем столько времени, сколько нам нужно, чтобы сделать качество, которое нам нравятся. Мало кто в СНГ может себе позволить такую роскошь.
—Если вернуться ненадолго к интернет-проектам, которые вами создавались. То количество, о котором я знаю, уже ложится в понимание статистики. Исходя из этого параметра (статистики), какие проекты выживают, какие нет, почему получают развитие, а почему нет? Пытались подумать об этом?
—Да, пытался подумать, но скажу сразу, что ответа у меня четкого на это нет, потому что где-то половина наших проектов канула в Лету. Возможно, это связано с приходом крупных социальных сетей в Молдову. Возможно, связано с тем, что мы не совсем понимали, для кого мы это делаем, для чего мы это делаем. Но благодаря этому у нас сейчас мозги поставлены более-менее уже профессионально, мы понимаем, куда стоит копать, а куда копать уже не стоит.
—А куда стоит копать, поделитесь секретом? Я думаю, для многих из наших телезрителей это будет….
— Многие знают, что у нас есть стартап-инкубатор «Гараж».
—Это место?
—Это такое место, где можно принести свой продукт, проект какой-нибудь, и сделать его вместе с нами. Мы запустили его годика три назад, наверное, и столкнулись с тем, что в Молдове интересных стартапов нет, то есть нет команд, готовых создать какой-то инновационный продукт, который взорвет рынок. В основном есть одиночки, которые хотят повторить успех какого-то российского или американского портала. Поэтому в «Гараж» сейчас, фактически, попадают только наши внутренние проекты, которые мы там разрабатываем. А с этим у нас большая напряженка. Поэтому искать рецепт какого-то… копайте здесь — мы не знаем. Мы сейчас допиливаем наши проекты и развиваем их, то есть мы пошли уже не вширь, а вглубь.
—Почему такой кризис идей, как вы думаете? Мы не способны рождать нечто новое? Понято, что Молдова не стала родиной социальных сетей, в Молдове нет космодромов, хотя я знаю, что недавно совершалось попытка запуска космического корабля. Это эпатажная была какая-то выходка с вашей стороны?
—Что значит «попытка»? Запустили в космос, на 25-27 километров улетела ракета молдавская в космос.
—Поподробнее расскажите, потому что…
—«Гаражный» проект.
—…исходя из скупой информации, что была выложена в СМИ, больше вопросов пока возникает. Почему вдруг космос?
—Я скажу, объясню. Опять же, сейчас буду вспоминать нашу замечательную вселенную и космос, который мы хотим порадовать гостинцами. Если он нам дал какие-то деньги…
—Достучаться до небес.
—Если он нам дает какие-то ресурсы финансовые, чтобы мы могли двигаться, значит, он понимает, что мы делаем правильные вещи. А раз мы делаем правильно, значит, давайте деньги тратить красиво, эффектно. Не просто покупать квартиры, машины, а делать мультфильмы, запускать ракеты в космос. Сейчас мы будем заниматься робототехникой, будем набирать молодежь, и будем делать роботов.
—Из молодежи?
—Нет, они будут делать роботов, и роботы будут устраивать бои.Будем делать футбол, сумо-роботов делать. Это все сейчас «Гаражные» проекты. То есть «Гараж» сейчас превратится из стартап-инкубатора в место для молодых и ярких умов, которые просто предложат нам, как красиво можно потратить деньги с пользой для нашей страны. И для того, чтоб человек, зайдя на какой-то сайт и увидев это, просто улыбнулся, у него поднялось настроение, ему захотелось жить здесь.
—Как вы узнали, на какую высоту поднялась ракета?
—У нее же GPS-датчик есть. Мы бы ее не нашли, если бы его не было. Там был датчик, он отслеживал, постоянно показывал, где находится на карте наша ракета, какая там высота, и мы нашли. И плюс, мы смотрели еще по диаметру Земли — чем он меньше в кадре, тем выше поднялась ракета.
—Не нарушали ничье воздушное пространство сопредельных?…
—Мы делали все как положено, с документами, с разрешением — мало ли что? Сбили бы самолет.
—Так можно и до конфликта.
—У нас было два запуска, об этом никто не знает, что один запуск был осенью, сейчас, а другой был весной. И весной нас таможенники задержали на обратном пути с ракетой. Об этом писали многие СМИ, что молдавское рекламное агентство на границе остановили, они тащили с собой парашют, ракету и снимали Украину с неба. Еле выкрутились тогда.
—Видите, такой неосторожный порыв мог привести к международному скандалу. Наверное, это тоже элемент PR?
—Ну да.
—Я помню случай, когда одна из часовых компаний для того, чтобы пропиарить свой бренд одному из солистов немецкой группы предложила уронить часы в реку Неву, они стоили бешеных денег. И когда об этом было рассказано в СМИ — это, наверное, только ленивый журналист не написал об этой выходке. Но зато все уже знали про эту часовую марку.
—Нам пиарить компанию незачем, потому что мы на заказ не работаем, у нас нет цели привлечь клиентов. Нам больше есть смысл пропиарить нашу страну, чтобы не только мы смотрели но и со стороны смотрели, говорили: «Как весело живут молдаване, и чем они занимаются».
—Украинцы напрягались: «Оказывается, Байконур где-то рядом, а мы не знаем».
Кроме мультфильмов, космодрома, что-то еще секретное не откроете? Может, еще куда-то замахнулись, может быть в недра? Наши политики, политический класс любят говорить, что мы страна без собственных энергоресурсов, без минеральных возможностей, у нас только земля, вода и немножко воздуха.
—Вы предлагаете, чтобы мы открыли нефтяную вышку, и попытались найти нефть в Молдове?
— Либо какой-нибудь альтернативный вариант предложить, помочь стране слезть с энергоиглы.
—Нет, наша миссия — это давать людям хорошее настроение и мотивацию жить в этой стране дальше. Не деньги, не какие-то законопроекты принимать, не договариваться с другими странами — просто сделать жизнь интереснее, ярче здесь. Вот наши миссия. Мы в другие места не… и поэтому в политику не лезем. Это не наше.
—Судя по тому, как вы делаете свою жизнь интереснее, вам удается. Мы ненадолго отложили ваши спортивные достижения, сейчас как раз можем к ним вернуться, потому что одна из интересных части вашей биографии, именно увлечение спортом. Я знаком с тем, что написано у вас на ленте новостей. Я прочитал, что за спиной 42 парижских километра, и не только такой длины забег. Увлечение марафоном, то есть быть стайером или спринтером это такая человеческая позиция, или вы хорошо прочитали свои физические возможности?
—Я думаю, что если человек готовиться к марафону, ему нравится этот бег, он не только будет на тренировках и соревнованиях делать такие дистанции, он в принципе человек дальних дистанций, длинных проектов, длинных денег, длинных отношений. То есть он готов работать над этим долго. У меня то же самое. Если мультик, я делаю его пять лет, если «999», могу 12 лет заниматься одним проектом с таким же упорством, как будто первый год. Многие спринтеры стометровки бегают очень быстро, но через 100 метров сдуваются. Это совершенно разные типы людей, нужны и те, и другие.
—Но все-таки запаса прочности у кого больше: у спринтера или у стайера?
—Прочности, конечно, у дальнобойщиков.
—У стайеров?
—Да, но они бегут медленно. А если нужно быстро стартовать, стартап какой-то сделать быстро, конечно, пока марафонец прибежит, спринтер будет уже там.
— Давайте перечислим, сколько уже удалось пробежать, была ли попытка сложить все километры, которые прошагали, пробежали?
—У меня есть замечательный девайс, который фиксирует все мои тренировки. Есть специальная социальная сеть, куда я выкладываю это все. Можно посмотреть, за год сколько пробежал. У меня где-то около двух тысяч километров пробега было: тренировок, соревнований — всего вместе. Там есть и плаванье, и в горы лазили, и погружались — все-все-все в одном месте.
—Для автомобилей две тысячи не пробег, а для человека…
—Для человека нормально. Для того, чтобы пробежать марафон, нужно хотя бы тысячу километров пробежать перед этим.
—У марафонцев ест какая-то классификация? Например, когда уже за спиной тысяча, две тысячи, может и больше, километров, он сенсей, или супервайзер — есть такое? Расскажите.
—Да. Начинающими считаются люди, которые не могут пробежать марафон быстрее четырех часов. Если ты пробежишь за четыре и больше, ты считаешься новичком-новичком. Если ты выбежал из четырех часов, ты считаешься… уже не начинающий. Если ты пробежал быстрее, чем за три с половиной часа, ты уже продвинутый бегун, а если быстрее трех, ты уже гуру, сенсей, и тебя могут пригласить на бостонский марафон, ты можешь подать заявку. Бостонский марафон — это Мекка для бегунов, в который ты не можешь просто купить регистрацию. Ты должен быстро бегать, ты должен доказать, что ты можешь пробежать быстро марафон. И тогда тебя приглашают, ты едешь туда. А те, кто бегут быстрее двух с половиной часов, это уже профессионалы, любители так не бегают.
—Собираетесь в Бостон?
—Да, безусловно. У меня есть цель пробежать марафон быстрее трех часов, тогда будем считать, что моя карьера бегуна состоялась. Но это не самое интересное в беге для меня — просто пробежать быстрее трех часов. Хочется использовать свои наработанные возможности, чтобы преодолевать очень интересные дистанции, которые существует в мире.
—Например?
—Например, есть марафон на Северном полюсе при -30. Есть марафон по пустыне Сахара — Marathon de Sables, где нужно пробежать 270 километров за неделю по пескам, с рюкзаком, со своей едой, со своей водой, со всем своим. Есть в джунглях марафон, есть марафон по Китайской стене — их очень много, они все очень яркие и интересные. Но человек, который не занимается спортом, к сожалению, такую дистанцию одолеть не может. Мне больше интересно покорять такие вещи. И по плаванию, соответственно, то же самое.
—Плавание это отдельная тема, как мне кажется. Я человек, не настолько посвященный в спортивные тонкости, или в тонкости спортивной жизни. Перечислите те марафоны, которые уже прошли, за спиной.
—Их было немного. У меня был полумарафон в Барселоне, был марафон в Париже, была половина Ironman , и марафон в Амстердаме.
— Уже столько асфальта уже перетоптано. Какой-то секрет, или какую-то формулу успеха или удачи удалось выявить? Наверняка, у каждого марафонца есть какой-то свой ключик.
—Это успех, ключевое слово. Меня спрашивают иногда: «Дим, как добиться успеха?»
—В марафоне или вообще?
—Вообще, и в жизни, в марафоне. Я считаю что успех не цель, цель — прожить жизнь со смыслом. То же самое и в беге. Не цель какой-то рекорд поставить, а цель, чтобы у тебя промежуток времени от соревнования до соревнования был наполнен смыслом, что тебе нужно готовиться к соревнованиям, что ты должен проходить эти ключевые точки. Поэтому залог успеха это постоянные тренировки и ходьба по этим ступенькам. Главное — не задерживаться. Идти вперед. Как на велосипеде: если ты не будешь поддерживать равновесие, ты упадешь.
— Если не будешь двигаться, равновесие… Напомню нашим телезрителям о том, что начало вашей трудовой биографии бизнесмена это была реклама, а реклама это одно из условий нашей программы, поэтому прервемся на рекламную паузу. Реклама в «Вечернем разговоре».
(Реклама)
—Мы продолжаем наш вечерний разговор с Дмитрием Волошиным. Марафон, длительные, большие, долгие проекты. И сейчас еще одно увлечение, оно связано с другой стихией — вода, фридайвинг. Вы его открыли для себя не так давно или какой-то был путь, который привел к этому.
—Как ни странно, этот путь у меня начался очень давно, 30 лет назад.
Первое мое воспоминание об этом, что у меня слава была в первых классах, что я мог долго сидеть с закрытым носом и ртом и не дышать. Немного, но примерно минута.
—В детстве всегда в чем-то соревнуемся: кто прыгнет, кто…
—Я помню, что у меня одноклассники удивлялись: «Как ты можешь сидеть минуту без воздуха?» Мне казалось, ничего в этом сложного нет. Потом это забылось. Это буквально вспомнил месяц назад, ушло это. А потом у меня было активное плавание, бег, что тренировал легкие. И как ни странно, год назад я тренировался фридайвингу, задержке дыхания, сам этого не подозревая. Дело было в том, что когда я своего сына Мишку отводил в садик — садик такой, советского режима, и там на пути в садик коридор длинный, и там столовка, и открыта дверь. А запах жуткий просто, жуткий. Я когда входил с улицы, я набирал воздуха, минуту или две шел, держал воздух в себе, отводил малого и выдыхал, а потом опять и по коридору.
—Сын не пытался повторить?
—Нет, как-то… Я тоже в детстве не парился на этот счет, мне казалось, нормальный запах. И буквально месяц назад… У меня сейчас межсезонье, и я отдыхаю между сезонами, 2013 и 2014 годами. Мне нужно немножко восстановления, но поддерживать легкую activity. Я занимался дайвингом, и когда я видел фридайверов — этих людей в гидрокостюмах, с моноластой огромной, которые ныряют в эту глубину — мне всегда казалось, что это сверхлюди, ихтиандры. И всегда так уважительно смотрели на этих: «Посмотри, это же фридайверы». И вот я тогда думал, мечтал: «Вот клёво им, не нужны никакие баллоны, железки, грузы, кабели, какие-то штуки здесь — ужас, неудобно». Они просто ныряют и плывут. И своему тренеру по дайвингу я морочил голову последние три-четыре месяца и говорил: «Научи, научи научи». И вот у него тоже появилась дырочка свободная в графике, говорит: «Поехали в бассейн, будем заниматься». За месяц занятий на задержки дыхания он мне показал некоторые секреты, технологии задержки, как успокаивать свой мозг, как сделать так, чтобы энергия не тратилась. Это очень важный навык не только в фридафвинге, а вообще в жизни, как оставаться спокойным в любой ситуации. После этого мы поехали в Египет, там я понырял с дайверами, и участвовал в соревнованиях по фридайвингу. Вот такая у меня короткая, в принципе, история.
—Да, но я так понимаю, что одно из призовых мест?
—Да, так получилось, что я взял первое место по фридайвингу, но… Сказать, что незаслуженно, не могу, потому что цифры есть цифры. Но сказать, что я потратил на полжизни для того, чтобы этого добиться, я не могу похвастаться. Так вышло.
—Сколько минут все-таки удалось пробыть под водой?
—Пять с половиной.
—Это можно каким-то национальным рекордом? Что говорят?
—Да, это национальный рекорд. Мне мой тренер сейчас готовит сертификат, потому что первое соревнование в стране, никто до этого раньше не делал. Поэтому, какой бы они маленький не был, это национальный рекорд. Через год будет другой.
—Мне кажется уже с этим результатом можно выходить на новые рубежи, участвуя как фридайвер на международных соревнованиях, причем, очень даже успешно.
—Это мотивация моего тренера. Он говорит: «Дима, я буду с тобой заниматься бесплатно только потому, что постоянно из федерации дергают: «Дай нам спортсменов, у нас международные соревнования». От Молдовы никто не едет, потому что у нас в стране нет спортсменов, нет ни культуры, ни федерации, ничего. А вот так вот уже какие-то люди, вот я сейчас увидел, что ты можешь. Второе, третье место тоже можете ездить на соревнования».
— А что тренер говорит, к какому показателям нужно стремиться? Какие результаты в мире по этому виду спорта.
—Он мне сказал, что если бы я сейчас участвовать чемпионате России, я бы занял 14-е место из 45 участников.
—Там рекордная планка на каком уровне?
—Там около 9 минут задержки дыхания. Мировой рекорд — 11.
— Вы, практически, уже…
— Как до Луны далеко.
— Неплохо, все-таки.
—Но фридайвинг это не задержка дыхания. Главное — это погружение в глубину. Основные рекорды ставятся там: кто глубже нырнет. Там 50 метров, 70, 100, 150, в ластах, без ласт. Потому что там открывается другая сторона медали.
—Здесь одной задержкой дыхания, наверное, не обойдешься?
—Очень сложно обеспечить себе компенсацию, то есть продувку, выровнять давление окружающей среды и внутреннего уха. Там очень много сложностей и много нюансов. Если не владеть этими техниками, глубоко не погрузишься.
—Я переживаю сейчас за тот момент, что, следя за нашей с вами беседой, телезритель подумает: «А где же бизнесмен? Он бегает, плавает, ныряет, ракеты в космос запускает. Когда же он работает, за счет чего существует этот человек, его бизнес?»
Давайте вернемся к не любимому вами слову «бизнес». Что там, что кормит?
—В последнее время меня часто спрашивают: «Дима, вы такая разносторонняя личность, но вы ни фига не работаете. Почему?»
—То есть, когда успеваете?
—Я говорю, что неправда, я работаю. На все, чем я занимаюсь в нерабочее время, у меня уходит полдня. Полдня я посвящаю именно бизнесу, делам, даже тем, которые мне не совсем нравятся, но делать я их должен. В частности, я управляю «999», управляю сетью наших интернет-порталов, управляю крупной рекламной сетью Numbers, то есть обеспечиваю контроль над механизмом, который приносит деньги. Я непосредственно не являюсь операционным директором, которые решает много проблем, но я стараюсь держать руку на пульсе всех вопросов, и какие-то кардинальные стратегические вопросы я принимаю сам. Плюс, у меня есть мой партнер Роман, который, слава богу, превосходит меня, не побоюсь этого слова, в бизнес-способностях, поэтому я могу доверять ему полностью, не нужно мое стопроцентное присутствие на работе.
-Но все-таки предпринимательская деятельность и спортивные увлечения где-то нашли точку соприкосновения, есть, может быть, спортивный сайт?
—Безусловно. Когда я чем-то начинаю болеть, я стараюсь, чтобы этим заболело как можно больше людей. У меня такая проблема есть. Поэтому когда я увлекся спортом, я решил сделать молдавскую спортивную социальную сеть, которая объединит именно любителей различных видов спорта, даст им возможность познакомиться друг с другом, проводить совместные тренировки, тренеров познакомит с теми людьми, которые могут с ними заниматься, соответственно, любителям поможем найти трениров, которые могут их чему-то научить. Таким образом появился сайт Sporter.md, на котором каждый может найти себе единомышленников. Мы стараемся проводить самые безумные ивенты. У нас был недавно пинг-понг day, мы сделали чемпионат по настольному теннису, по фридайвингу помогли федерации организовать чемпионат. Под Новый год у нас будет замечательный карнавальный забег. Не будет там кубков, медалей. Просто пригласим всех жителей Кишинева под Новый год побегать по Штефан чел Маре в новогодних костюмах зайчиков, мишки, попить глинтвейн, покушать сладкой ваты, пообщаться под музыку, провести прекрасный спортивный уикенд.
—Довольно интересная затея. Есть еще одна затея, в Кишиневе эпизодически она, с одной стороны, очень сильно тревожит водители, с другой стороны, наверное, радует обиженных этими водителями пешеходов. Понимаете, о чем я говорю, да?
—Я догадываюсь.
—«СтопХам» ваша затея?
—Наша затея.
—Как идея эта родилась?
—Затея-то не наша. Все-таки, россияне придумали «СтопХам», но мы решили перенять этот замечательный опыт, сделать филиал в Кишиневе.
—И как, не подвергайтесь гонениям, угрызением совести, что причиняете столько неприятностей людям?
—Запугивают регулярно, угрожают. Даже наш замечательный лидер Александр попадал уже в каталажку, ему угрожали и ножом, и пистолетом. Но, слава богу, все нормально пока. Нас уже узнают, материала становится все меньше и меньше, к сожалению, потому что видят ребят с наклейками, сразу уезжают, никто не хочет конфликтовать. С одной стороны, это замечательно, а с другой стороны, если парни ходить перестанут, все вернется на круги своя.
—Не могу не спросить, а есть автомобиль?
—Автомобиль есть, но не вожу.
—Почему? Переживаете попасть, стать героем этой акции, то есть антигероем?
—Нет, парадокс. На сколько я люблю спорт, и активность какую-то, у меня нет любви к скорости вообще, ни в чем-либо — ни в велосипеде, ни летать. Не на самолете имею в виду, на дельтаплане. Кататься с горок, машина. Мне скорость не нравится, это не мое.
—Но передвигаетесь по городу на машине, да? Где паркуетесь в таком случае? Ведь это общая проблема? Или вы заранее знаете от вашего друга Александра, что там проходит акция «СтопХам», «я туда не поеду»?
—Я стараюсь не парковаться.
—Вообще не парковаться, все время двигаться?
—Я, слава богу, себя ограничил от большого количества встреч по городу, у меня дорога в основном: дом, тренажерный зал, работа, дом — вот такой золотой треугольник. А там с парковками все нормально везде.
—Но ведь бывают нештатные, назовем это так, ситуации. К нам вы приехали на автомобиле?
—Да, но у меня есть водитель, который меня возит. Он меня привез, выгрузил и уехал.
—А как же быть тем людям, которые?…
—Вы имеете в виду: «Вы наших граждан замечательных за то, что они паркуются неправильно, наказываете. А вы им предлагаете альтернативу?»
—Допустим, да, давайте так.
—Безусловно, главное условие для любого рейда «СтопХам» — они перед тем, как наклеить наклейку, говорят: «Молодой человек, здесь парковаться нельзя, в 150 метрах справа и слева есть парковка свободная, мы проверяли, там места есть. Пожалуйста, езжайте туда». Если они не могут такое предложить, эта акция становится бессмысленной.
—Собственно, да.
—Мы отдаем себе отчет, что мы не хотим просто наклеить наклейку и сделать шоу. Мы человеку предлагаем альтернативу. Кто соглашается на это — замечательно, кто нет — значит, происходит конфронтация и трения.
—В интернете мы это все видим. Недавно одна из последних акций была здесь, на Московском проспекте. Но здесь место уже ставшее традиционно парковочным. Широкая часть тротуара поделена на прохожую часть для прохожих и часть, где паркуются автомобили. Мне показалось, что когда проводилась акция «СтопХам», она была несколько рекламного характера. Есть места, где полиция проводит свою работу, там реально на перекрестках охамевшие водители бросают иногда машины, даже не включая аварийную сигнализацию, уходят, решают свои дела. А в это время общественный транспорт упирается в эти автомобили, начинает объезжать — затор образуется. А тут человек подъехал к рабочему месту, припарковался, куда-то там под дерево поставил, причем, этих машин десятки сейчас, стоят. Мне кажется, как раз вот это место не самое удачное было для ребят.
—Возможно. Ребята, может быть, просто хотят показать, что есть какой-то закон, какие-то правила дорожного движения, которые нарушать не стоит в любом случае. А то, что у них там произошел конфликт с оружием… Мы, по-моему, вырезали этот момент, потому что там мелькали уже пистолеты. Даже провокация, что человек может вытащить пистолет и угрожать гражданину, уже стоит того, что, наверное, не зря к нему подошли и попросили уехать, если он позволяет себе такие вещи.
—Я думаю, что и у этого антигероя, или героя, который мог, точнее, стать героем, наверняка, есть люди, которые не то, чтобы сочувствуют, но, наверное, поступили бы так же, потому что сами понимаете.
—Палка о двух концах, да.
—Палка о двух концах. А характеры у нас совершенно разные: кто-то согласится, кто-то подумает: «Мне есть, чем заниматься дальше», а кто-то: Это мое жизненное пространство, я его застолбил, а какой-то «СтопХам» мне наклейку лепит. Наклейку и оденет».
—Мы не преследуем коммерческие целью в этой общественной акции, поэтому говорить, что мы это делаем ради пиара… Мы пиарим, чтобы у нас было все по закону, мы пиарим нашу конституцию, мы пиарим наши правила дорожного движения — это правда.
—И помогаете зарабатывать тем, кто делает наклейки?
—Я об этом не подумал, действительно, точно.
—А где заказываете, если не секрет?
—Я не знаю.
—То есть это надо у Александра спрашивать?
—Да, Александр знает. вы пригласите его в студию, тоже будет интересно поболтать. Он очень классный, такой общественный деятель. Ему дать транспарант, он может все, что угодно продвинуть. В моей жизни не было таких правильных борцов за справедливость. Он перегрызет горло за Конституцию, клянусь. Страшный человек в этом плане.
—А на работе, о чем поговорить с ним? Хорошо, кроме «СтопХама», что еще продвигаете?
—«Мафию» привезли недавно, годика три назад, из Москвы привезли «Мафию».
—Закрепилась она?
—Да, мы даже привезли эксперта московского, который здесь инсталлировал. Тогда мы думали, что это дело будет приносить деньги. Был план, что мы привозим сюда «Мафию», рассказываем народу, как можно проводить вечера. Игры платные, делают это в нескольких клубах, несколько столов в каждом. И когда посчитали, получались какие-то деньги. Потому что в Москве это бизнес. Оказалось, что в Молдове это совершенно не бизнес, это убыточное предприятие.
—Почему? Другая интеллектуальная планка?
— Да. Во-первых, желающих играть оказалось намного меньше, чем мы планировали. В итоге осталось одно место в Кишиневе, где происходили игры, и то не каждый день, а по выходным. Поэтому тут о бизнесе речь не шла, потому что есть аренда, есть ведущие, есть скатерти, маски, атрибуты игры. В итоге сейчас это минусовое предприятие, которое мы поддерживаем для того, чтобы кишиневцам просто было, куда пойти и провести вечер. Проходит по выходным эта игра, можно прийти, поиграть там. Цена 50 лей, не очень дорого, но можно новое для себя узнать, новые грани себя открыть и своих друзей.
—Может быть, здесь не хватило такого элемента как популяризация реклама, всего этого? Понятно, что если в 10-миллионной Москве всегда найдутся охотники до подобного досуга, в нашем полумиллионом городе, может быть, какой-то лимит, который создал бы рентабельность этому всему?
—Есть постоянная группа, у нас очень сильные игроки, мы ездим на чемпионаты, мы там завоевываем первые места — и в Одессе, и в Киеве мы были. Молдавская (кишиневская) команда мафии считается очень серьезной. У нас в клуб называется Mafia.md, и сайт, соответственно, mafia.md. Можете зайти туда, посмотреть, какие у нас есть регалии. Очень серьезная команда. И люди, которые играют, есть профессиональные группы, их достаточно много, большое ядро, но все наши попытки больших рекламных кампаний в интернете «Мафии» приводят к тому, что аудитория раздувается, и опять сдувается до какого-то ядра, которое не растет. Это особенность нашего рынка — не только в «Мафии», а во всем.
—Если сейчас сделать легкое обобщение всего, о чем мы с вами поговорили: спорт, бизнес, анимация, искусство. Чем бы еще хотелось заняться помимо того, если остаются еще силы и время?
—Спорт, бизнес, искусство. А что еще есть?
—Давайте подумаем.
— Может быть, йога, какие-то ментальные практики? Но это, наверное, популяризировать точно не получится, это человек должен сам дойти до какой-то ступеньки, чтобы понять, что если он тело привел в порядок, нужно привести в порядок и мозг, и душу.
—Насколько я знаю, увлечение йога граничит с тем, что человек настолько уходит в самого себя, ограничивает себя в контактах с внешним миром. Наверное, это вид спорта для эгоистов.
—Кстати, есть такая мысль, что если ты считаешь себя уже просветленным, просто проведи неделю со своей семьей и проверь, действительно ли ты просветлен.
—Удается проводить с семьей, сколько времени?
—Да, проводить… приводится.
—Сейчас, наверно, семья смотрит?
—Нет, каждый занят своим делом. Мишка сейчас смотрит мультики, Ника делает уроки, Вика меня ждет сейчас в ресторане, мы пойдем гулять — у нас сегодня день рождения магазина. А проводить время мы стараемся вечерами семейными. Я прихожу пораньше, часиков в восемь с работы, и стараюсь уделить времени меньше, но качественно. Просто некоторые приходят: «Я с детьми провожу три часа вечером». Но как? Сидя перед телевизором. Я считаю, что это не совсем правильно. Лучше я уделю ребенку полчаса, но чисто ему, глядя глаза в глаза. Мы поговорим, мы узнаем, как прошел день, я что-то ему расскажу, мы поиграем, что-то соберем. Но эти полчаса будут лично его, полчаса будут дочкины, полчаса будут сына. Я считаю, что главное здесь именно качество, а не количество времени. Плюс, конечно, мы стараемся вылезать куда-нибудь всей толпой на моря, в разные путешествия.
—Вы какие-то открытия делаете в своих детях? Они открывают мир совершенно иным образом?
— Удивительно, вы, наверное, тоже замечали, что родители одинаковые, а дети совершенно разные, как будто от разных людей сделаны. Постоянно этому удивляешься, полная противоположность абсолютно. И каждый раз что-то новое узнаешь. Смотришь, как они растут, один пошел по одной кривой, другой пошел по другой кривой, вообще по разным дорожкам идут. Это так удивительно, так странно.
— Заставляет задуматься о том, что, наверное, жизненный путь настолько предопределен.
—Мы с женой считаем, что научить чему-то ребенка мы не то, что не можем, неправильно ему говорить, что делать и что не делать. Ты должен своим примером показывать. Он просто должен смотреть на тебя и смотреть на модель жизни. Он смотрит, как живет мать, или живет отец, или как они взаимодействуют друг с другом. Смотрит на эту модель, и либо принимает это для себя, либо не принимает. А говорить ему одно, делать другое — бессмысленно. Не зря говорят, что если хочешь изменить ребенка, измени себя.
—Махатма Ганди сказал, что если хочешь изменить мир, начни с самого себя, измени себя.
— То же самое. Поэтому мы стараемся своим примером… прожить жизнь счастливо, интересно, ярко, чтобы дети, глядя на нас, просто попытались повторить нашу судьбу. И всё.
—Кого из детей возьмете первым на марафон?
—Сына, безусловно, потому что он уже растет спортсменом, уже фридайвер у нас. Мы сейчас были в Египте, он показывал чудеса задержки дыхания под водой, нырял туда. Я сейчас монтирую ролик, выставлю, там будет начинаться и заканчиваться. А дочь у меня больше в искусстве, больше скрипка, больше музыка, танцы. А этот спортсмен будет.
У меня мечта: с сыном пробежать Marathon de Sables по Cахаре. Но это лет 15 еще, я должен дотянуть до этого.
—Надо держать себя в форме.
—Да, ждать, пока он подрастет.
— Наверняка, не просто. Когда мы говорили с вами о том запуске орбитального комплекса…
—«Мир»…
—Да, «Мир». Было предложение даже дату запуска сделать днем молдавской космонавтики. Если заговорить, исходя из календарной привязки, не попытались подумать, что благодаря ряду этих мультфильмов, какой-то один из дней назвать днем молдавской мультипликации? Не рождалось такая мысль?
—Слишком, наверное, пафосно было бы взять и назначить день молдавской анимации. До нас тоже делали мультики, не мы первые придумали это.
—В мире часто говорят о преемственности, о том, что традиции должны рождаться, начинаться, продолжаться. У нас есть традиция мультипликации, это студия «Флоричика» в советское время существовала, которая привозила много международных призов в Молдову. Не пытались каким-то образом обратить внимание на то, что создавалось ранее?
—Мы работали с ребятами — «с ребятами» это я так сказал — с дядьками которые работали в «Флоричике». Они помогали нам рисовать какие-то фаны, персонажей, придумывать как художники-постановщики. Совершенно другая школа, совершенно другие технологии, совершенно по-другому они видят картинку. И все-таки между нами пропасть, мы не можем никак, у нас совершенно все по-другому.
—Вы уже люди 3D?
—Да, мы люди 3D, и люди, которые… не только в технологиях, а вообще в подходах к работе. У них же не было подхода к мультфильмам как к продукту, который нужно сделать. Они просто делали, потому что у них рабочий день с «а» до «я», нужно нарисовать что-то. У них раздутый штат, а у нас люди компактные, по несколько профессий в каждом. Технологичный процесс совершенно другой.
—А идейный, творческий?
—Со сценаристами у нас тоже в стране катастрофа полная. На «Флоричике» я не знаю, были ли сценаристы, или их откуда-то брали извне. Плюс, «Флоричика» совершенно другой формат, они все-таки делали детские мультфильмы, а у нас мультфильмы не совсем детские, немножко тинейджерские.
— «Джи Смерть» — почему именно эта тема жизни и смерти была визуализирована?
—У нас Джи появился как персонаж в короткометражке про цыгана, в первый раз мелькнуло. Там был сначала крестьянин, который воровал коня у цыган, а потом мы решили крестьянина заменить на смерть. Это показалось нам более логичным, что конь простом умер.
—Это очень по тинейджерски как-то.
—Бывает. Проснулся человек, смотрит, конь сдох. И появилась просто Смерть, которая забирает этого коня. И она была тогда такой, как все представляли себе раньше. Смерть — это плохой отрицательный персонаж, который приносит зло, с которым нужно бороться. А потом по законам сценарного жанра, прочитав много разных книжек, пообщавшись, мы приняли решение для того, чтобы персонаж стал интереснее нужно его просто перевернуть. Поэтому нас сейчас Смерть застенчивая, наша Смерть неудачник, у нас Смерть боится крови, вообще трусливая. И очень любит людей, особенно маленьких.
—Вы мечтатель?
—Безусловно.
—О чем мечтаете?
— Конкретно сейчас какая мечта у меня? Купить триатлоновский велосипед, хороший, если это имеется ввиду под мечтой. Но обрати внимание, что большинство людей мечтают о таких вещах, которые можно сделать за неделю. То есть мечта должна быть такой, что ты ее не купишь, не сделаешь в короткий срок. Это что-то должно быть недостижимое, большое, к которому нужно идти очень долго. Тогда это мечта.
— Но, как правило, люди ограничивают себя в этих мечтах именно материальным, близко лежащим по времени, по расстоянию вещам. Мы не умеем мечтать, получается, мы не умеем ставить перед собой цели?
—Правильно. Мне нравится понятие сверхцель. Цель — это закончить институт, или найти новую работу. Есть задачи мелкие: нужно сегодня сесть на такси, купить продукты, отвезти в магазин. А есть сверхцели, это нечто большее, чем цели. Это тот же Ironman, дистанция какая-то сумасшедшая. Это, возможно, выучить английский язык, это спеть на сцене Большого театра, это полететь в космос . Вот эта мечта, который можно жить достаточно долго.
—Из всего вами сказанного, есть что-то свое? Полететь в космос?
—Я надеюсь, что я еще буду жив, когда это станет доступно обычным гражданам с хорошей физической формой и за какие-то более-менее вменяемые деньги. Я с удовольствием сделал бы это, полетел бы в космос обязательно.
— Ну что ж, давайте мечтать, мечтать вместе по возможности. Пытаясь подытожить сказанное вами, я хочу пожелать нашим зрителям каждому иметь свои 42 километра. Может быть, не всегда парижские, но тем не менее, те 42 километра, которые делают нас еще сильнее, еще крепче, еще ближе к той мечте. Вы смотрели «Вечерний разговор», у нас гостях был Дмитрий Волошин. Спасибо вам за сегодняшний разговор!
—Спасибо вам!
— Следите за нашими эфирами, будет много интересного. Всего доброго!
